1

Maleshev

«Пропал без вести…». В этих словах – и горе, и надежда для семьи солдата. Если пропал, то значит, убитым его никто не видел. А значит, можно надеяться, что он уцелел… Попал ли в плен, где всё-таки есть вероятность выжить, а может – прибился к партизанам и воевал по лесам. А может быть – контужен и потерял память, забыл и себя, и семью… Но и память может вернуться! А может, просто ошибся штабист, отсылая семье солдата такое извещение?..

С подобными мыслями день за днём, до самого своего смертного часа ждали многие солдатки своих не вернувшихся с войны мужей, отказываясь считать себя вдовами. Но чудеса случались редко: чаще всего «пропал без вести» означало, что боец погиб, но найти и похоронить его товарищи не смоглиили же не было у них такой возможности. Сколько таких, «погибших без вести», лежат ещё по лесам и полям российским! Сколько таких, найденных без документов, захоронено безымянными в братских могилах на обожжённой войной территории страны… Самое обидное для их потомков – имена этих солдат не увековечивают ни на каких памятниках, некуда их родным приехать и поклониться… Разве виноваты эти солдаты, что отбивая у врага какое-то конкретное село или деревеньку, «погибли без вести»? Теперь, когда День Победы разменял восьмой десяток, ждать их уже неоткуда. И вполне справедливо было бы начать увековечивать их имена в той местности, где они приняли свой последний бой, где их в последний раз видели живыми…

Именно с таким предложением пришло в редакцию письмо из Уфыот племянницы пропавшего без вести в районе деревни Желтоводье лётчика Ивана Малышева Галины, которое прислала её одноклассница, журналистка, краевед и поисковик со стажем Римма Буранбаева.

ПИСЬМО

«В нашем доме, сколько себя помню, висит портрет летчика. Это мой дядя Иван. С детства была у него мечта – небо! Бережно храним справку авиашколы города Энгельса № 592 от 4 марта 1942 года, где сказано, что Иван Малышев является курсантом. В письмах он говорил о том, как не терпится ему в бой, чтобы очистить небо Родины от врага. Перед отправкой на фронт Ваня сфотографировался в лётной форме и всем родным разослал этот снимок. А в 1943-м матери Ивана, Агриппине Ивановне, из воинской части № 15523 пришло извещение: «…4 августа 1943 года Ваш сын, младший лейтенант Малышев Иван Александрович, на самолете ИЛ-2 не вернулся с боевого задания, пропал вез вести…»

Агриппина Ивановна, моя бабушка, всю жизнь ждала сына с войны, надеялась на чудо. И до конца жизни посылала запросы во все инстанции. В 2000-м году уже я, племянница Галина, продолжила эти поиски, и даже обращалась в передачу «Жди меня», но — безрезультатно. В июле 2012 года я увидела в Интернете фото своей одноклассницы Риммы Буранбаевой и узнала, что она известный поисковик, ищет и находит следы без вести пропавших бойцов. На её счету порядка четырёх сотен имён солдат и офицеров, которые она вернула из «безвестности». С тех пор все и закрутилось.

Каково же было мое изумление, когда буквально на следующий день она сообщила мне первые сведения о моем дяде. Хотелось кричать на весь мир, что мой дядя не пропал без вести. О нем помнят и знают! И пусть это скупые строки сводок, но это уже – не «без вести пропал». Я узнала от Риммы, что Малышев воевал на Курской дуге в составе 724 ШАП (штурмового авиационного полка) 311 авиадивизии.

4 августа 1943 года полк штурмовал вражескую технику, скопившуюся на трассе Карачев – Брянск. Бой был жестокий, погибли четыре экипажа 724-го ШАП. Вот имена лётчиков этих экипажей: младший лейтенант Иван Малышев и его воздушный стрелок Виктор Матвеев, командир эскадрильи старший лейтенант Петр Поднебесов и его воздушный стрелок Александр Чернов, старший летчик, лейтенант Иван Сосалин и его воздушный стрелок Рувим Карачун. Не вернулись со штурма аэродрома города Карачева опытнейший командир 724-го штурмового авиаполка подполковник Семён Дмитриевич Ярославцев и его воздушный стрелок Сергей Щербаков. Все они в документах Министерства обороны до сих пор числятся без вести пропавшими. Кроме одного…

Римме Нуриевне удалось разыскать бортовой журнал немецкого летчика обер-лейтенанта Отто Киттеля с отметкой, что 4 августа 1943 года в том же бою он сбил 2 экипажа ИЛ-2. Возможно, он виновен в гибели моего дяди. Не передать, что я чувствовала, вчитываясь в строчки из этого бортового журнала…

Вдруг пришла новость от коллеги Риммы – поисковика из Москвы Ларисы Карел. Она нашла в Книге памяти Владимирской области место захоронения воздушного стрелка – напарника моего дяди! Воздушный стрелок Виктор Матвеев похоронен в братской могиле в д. Желтоводье Карачевского района Брянской области. Скорее всего, там, рядом со своим воздушным стрелком, захоронен и мой дядя, возможно – как безымянный… Как же теперь дорога ваша карачевская земля нам, родным Малышева! Мы надеемся, что после уточнений вашими поисковиками можно будет увековечить имя летчика Ивана Малышева на мемориале той братской могилы. А, возможно – и те три, героически погибших, экипажа…»

БРАТСКАЯ МОГИЛА В ЖЕЛТОВОДЬЕ: ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

Куда отправиться за уточнениями? Конечно же, сначала — в районный военкомат. Старший помощник отдела военного комиссариата Брянской области по Карачевскому району Валерий Ератов показывает список фамилий с мемориальной плиты братской могилы в д.Желтоводье. Без труда находим в нём имя старшего сержанта Виктора Алексеевича Матвеева, погибшего 4-го августа 1943 года. Фамилия «Малышев» встречается в этом списке дважды – но это однофамильцы уфимского лётчика… Как пояснил В. Ератов, братская могила в д.Желтоводье «сборная» — тут и кавалеристы, и лётчики, и бойцы воевавшей здесь 43-й стрелковой дивизии…

В Книге памяти Брянской области указывается, что в этой братской могиле покоятся воины 25-го и 46-го стрелкового корпусов 11-й Армии, погибшие в боях с немецко-фашистскими захватчиками при освобождении д.Желтоводье… А в краеведческом музее мне показали рукописный журнал Карачевского отделения общества охраны памятников истории и культуры, который вела в своё время Почётный гражданин Карачева В. С. Сиротинина. В нём – данные обо всех обелисках нашего района. О братской могиле в д.Желтоводье здесь сказано, что шефствуют над нею совхоз «Знамя», лесхоз, Суханская восьмилетняя школа… И эта строчка о «шефах» — как далёкий привет из 80-х годов прошлого века: нет уже ни той школы, ни совхоза, ни лесхоза. В нынешнем Желтоводье «образца XXI-го века», по словам главы Песоченского сельского поселения Николая Бовтунова, проживают всего шесть человек. И работают лесозаготовители. Но памятник не заброшен, он – как единственный островок цивилизации среди зарастающей кустарником деревни: площадка мемориала выложена плиткой, свежевыкрашенной краской блестят на солнце ограда, сам обелиск и красная звезда на его вершине, а у подножия – свежие венки. За памятником ухаживают сотрудники Песоченской сельской администрации, Песоченского Дома культуры и отдела ЖКХ – именно они наводили порядок и здесь, и на воинском мемориале в посёлке Новгородский во второй половине апреля.

P1090010 2013

ИСТОРИЯ БРАТСКОЙ МОГИЛЫ: КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ

А всё началось во второй половине 50-х годов прошлого века: именно тогда разрозненные лесные солдатские могилы и стихийные захоронения времён войны стали собирать воедино в такие вот братские могилы. Деревня Желтоводье входила тогда в административное подчинение Новгородскому сельсовету, а председателем сельсовета был Михаил Владимирович Кондрашов, который поделился с нами своими воспоминаниями о том времени.

«Желтоводье тогда было большой деревней – в двести дворов. Были там своя школа, клуб, магазин… Памятник там мы установили летом 1959 года. В этой братской могиле перезахоронили останки солдат, которые погибли в тех местах в 1941 и 1943-м годах – и при отступлении, и при освобождении нашей земли. Бойцы, которых нашли на Рессете – тоже там. Очевидцев тогда было много, после августовских боёв нашим войскам некогда было хоронить своих убитых, и похороны они чаще всего оставляли на попечение местных жителей – вот те и водили-показывали, где какие солдатские могилы в округе. А эксгумацию производили работники Желтоводьинского леспромхоза, которым руководил Николай Иванович Клецов. Помню, мы заказали двенадцать гробов для останков – в клубе они стояли, накрытые красным полотнищем… Перезахоронение совершалось в торжественной обстановке — с воинскими почестями. Присутствовали сотрудники военкомата, приехали дети погибших бойцов – тех, чьи имена удалось установить по найденным при останках медальонам и солдатским книжкам, по ветхим могильным табличкам, которые в 1943 году сооружались на скорую руку. Ну, а после этого появился и воинский мемориал в Новгородском — памятник Солдату. Его я сам в Калуге заказывал. У этого памятника совершались захоронения и в последующие годы – останки солдат с Рессеты и всех тех, кого удавалось найти поисковым отрядам по нашим бескрайним лесам…»

Конечно же, безымянных бойцов тоже находили немало, они есть в каждой братской могиле… Быть может, уфимский лётчик Иван Малышев и его товарищи из остальных трёх экипажей – среди них?

НОВЫЕ ВЕСТИ

Где же искать вас, погибшие без вести? Многие, наверное, помнят о найденных поисковиками в 2010 году в районе деревни Песочня останках лётчика – младшего лейтенанта Александра Хубаева. Хубаев и его экипаж погибли 3 августа 1943 годаза день до тех, кого ищем сегодня. Точно такой же ИЛ-2, 571-й штурмовой авиаполк. Имя лётчика удалось установить по солдатскому медальону. Интересуюсь у командира карачевского поискового отряда Игоря Полякова – находили ли «безымянных лётчиков» в этих местах? Рассказывает, что в самом начале 90-х у речки Песочня был обнаружен самолёт, вернее, то, что от него осталось – утопшее во влажной земле днище. Понятно было, что упавший самолёт уже на земле разобрали «на кусочки». Останков поблизости обнаружено не было, хотя местные жители рассказывали о погибших четырёх лётчиках, показывали по памяти место захоронения. Ничего тогда найти не удалось… Коллега Полякова, член брянского поискового отряда «Пересвет» Алексей Бирюков, желая помочь, прислал Римме Буранбаевой информацию: 4 августа 1943 года в районе Карачева было сбито не четыре, а даже семь самолётов ИЛ-2, известны их бортовые номера – а это уж кое-что! Есть смысл продолжать поиск – как объяснил Бирюков, на каждый бортовой номер можно отыскать фамилию лётчика Люфтваффе, сбившего этот самолёт: немцы педантично записывали бортовые номера машин и координаты, где именно самолёт был сбит… Так что поиски будут продолжены!

В эти же дни пришла ещё одна весточка от Риммы Буранбаевой: во Всероссийской Книге Памяти ей удалось найти совершенно другие сведения об одном из пропавших без вести лётчиков — о командире 724-го штурмового авиаполка, подполковнике Семён Ярославцеве! Там он числится уже не «пропавшим без вести», а погибшим и похороненным в городе Карачеве Брянской области. Вот такое стремительное развитие событий! С воодушевлением берусь перелопачивать мемориальные списки воинских захоронений нашего района. Но, увы: Ярославцев в этих списках не значится. Как же так?

Коллега Риммы Буранбаевой – руководитель Аппарата Общественной палаты Республики Башкортостан, командир поисковых отрядов республики подполковник запаса Ильдар Бикбаев предположил: никто не пропал без вести, все четыре экипажа погибли, и это было известно их товарищам. А весточки о гибели успели уйти только в семьи двоих погибших – в Пензенскую область к Ярославцевым и во Владимирскуюк Матвеевым. Иначе откуда, к примеру, в городе Кузнецке Пензенской области, где проживали родственники Семёна Ярославцева, могли узнать о том, что он погиб и похоронен в Карачеве? Видимо, у них было на руках соответствующее извещение, которое они представили в местный военкомат. А уже по данным военкомата и появилась соответствующая запись во Всероссийской Книге Памяти. Отчего эта весточка за 70 лет не долетела в Карачев, и даже в архив Минобороны – непонятно…

Ну, а как же остальные лётчики из этих четырёх экипажей?

«Авиадокументы, как известно, в военных условиях сохраняются лучше, чем, документы пехотинцев. Но и они могли быть утеряны – к примеру, если напичканный документами самолёт был сбит…» — предполагает подполковник Бикбаев. Иными словами – весточки о гибели этих бойцов просто не смогли добраться до родственников, информация была утеряна. А нет информации о гибели – получай «пропал без вести». Такое вот роковое стечение обстоятельств…

Конечно же, поиск – это множество версий, это горы перелопаченных архивных документов. И, порой – это неожиданные находки. Наш совместный поиск будет продолжен, и, надеемся, что эта статья – всего лишь «первая ласточка»: если будут какие-то новости – читатели «Зари» непременно об этом узнают. Но общее мнение всех, кто участвует в этом поиске – если даже мы и не сможем официально подтвердить гибель остальных членов экипажей, их имена всё равно должны быть увековечены в Карачевском районе. Лётчики отважно сражались за Карачев, они погибли за негоно погибли «без вести». И мы не вправе предать их имена забвению.

Т. МАРЧЕНКОВА

газета «Заря» № 37-38

На снимках: младший лейтенант Иван Малышев; братская могила в д.Желтоводье.